Воспоминания

БАРКИНХОЕВ Ахмед Исиевич  1924 г.р. с. Кантышево

   Физическое и моральное уничтожение всей нации. Голод, холод, смерть, бесконечная дорога из рельсов,  шум поезда. Человеческое сознание не доходило до ответа на такой вопрос. Я никогда не забуду одну маленькую беременную женщину. Бедняжке пришлось там же в поезде родить. Разве природу, возможно, остановить, повременить? Нет! Представляю, какой ужас пришлось пережить этой горянке, тем более муж и семья были в другом месте, и она, практически,  среди чужих оказалась.  Мужчины отвернулись,  делали вид, что не видят и не слышат, а женщины помогали рожать. Ребенок родился живым, но через несколько часов умер. И вот эта женщина, чтобы конвоиры не отобрали у нее труп младенца, качала его на руках, как будто качает живого малютку. Но трупик распух и начал разлагаться. В вагоне стало невыносимо  дышать. На очередной остановке солдаты обнаружили труп младенца и, закрывая носы, стали прикладом бить и так полумертвую женщину. Бог ты мой, видать все это и не сметь защитить ее, это значило для нас быть опущенными. Да, мы боялись. Что только человек не потерпит ради того, чтобы не умереть. И вот когда выбросили ее дитя, женщина потеряла сознание, а на второй день, и вовсе умерла.

ВАДЕЛОВ Мухит Хадисович 1928 г.р., с. Н-Ачалуки

Я помню день высылки, как сейчас, мне было 16 лет. Что мы могли собрать за 5 минут. Взяли, что под руки попало. Нас загрузили в машину и повезли на станцию. В вагоне теснота, духота, ни света, ни воды. Грузили почти сутки. О дороге и говорить нечего: одни стояли, другие лежали на боку, детский плач и так изо дня в день. Как-то остановился поезд на небольшой станции. Один человек с нашего вагона взял единственный в вагоне чайник и побежал за кипятком. Солдат закричал: «Стой!», а он бежит, и тут грянул выстрел. Мужчина упал, чайник отлетел в сторону. Поезд тронулся, а он так и остался лежать на снегу. Добрались до места через три недели. Мать заболела туберкулезом и вскоре умерла. Брат и сестры умерли от голода. Что я мог поделать, отец был инвалидом и мать тоже, но спасибо родственникам, что помогли нам выжить. Из десяти человек нас осталось двое.

Гайтукиева Яха Исаевна, 1939г. р., г. Владикавказ

23 февраля утром к нам зашли солдаты. Нас быстро вывели со двора и повели к машине. Там погрузили в машину. Машины подъезжали близко к вагонам и людей под охраной поднимали в вагоны. В вагоне было очень холодно и сыро, и нам пришлось очень трудно. Нас везли около десяти суток. В дороге иногда давали ячменную кашу и воду. Люди начали болеть. Нас везли как настоящих арестантов. Высадили нас в Алма-Ате и на санях развесли по аилом. Там уже умерли брат Мирза, отец, сестра Насыпхан, брат Мурзабек. Вернулись мы на Родину в 1968. Жили в г. Грозном до 1995г. На настоящий момент живем в с. Галашки.

ГАНИЖЕВ Султан Дадайгович  1900 г.р., с. Али-Юрт

23 февраля 1944 г. было холодное туманное утро. Наше село окружили вооруженные солдаты. Нас вывели из родного дома и отвезли на станцию, и погрузили в «скотские» вагоны. Наш эшелон двинулся и наши дома, все наше хозяйство и вся наша жизнь осталась на Кавказе. После прибытия на место нас поселили в конюшню. Мне,  да и всем трудно было понять происходящее, потому что всего лишь несколько дней назад ничто не предвещало беды. Никто не улыбался, у всех были испуганные лица, голодные, холодные, уставшие, они ждали, когда Сталин узнает о беспределе и вернет нас обратно. Но обратно мы вернулись только через 13 лет. Вечером все ингуши собирались и сидели молча, не зажигая лампы, и долго думали, боясь произнести вслух, то, о чем думали. Более жестокого бесчеловечного отношения никто и придумать не мог. Я видел, как сбрасывали трупы, как женщины умирали при родах, стесняясь рожать в вагоне, как дети плакали от голода. Я не слышал смех своей матери со дня выселения. Мы вышли из ада,  но сохранили свой язык, обычаи. Мы живем и помним. Мы помним все и никогда не забудем.

ДАУРБЕКОВА Золатхан Ибрагимовна 1931 г.р., с. Яндаре

Состав семьи: мать Хулимат, братья Арсенгири, Висангири, Асланбек, Ахмед, Магомед и отец Ибрагим Магомедович. Сестры: Зина, Лида, Ханифа. В дороге умерла Лида. Мать от болезни, голода и холода умерла в 1944 году, по приезде туда. В 1946 году умер брат Висангири, во время урагана. В 1947 году умерла Ханифа, в том же году умер Магомед. В 1950 году умер  Ахмед и Асламбек. Из всех остались всего лишь Золатхан, Зина и Арсенгири.

ЕВЛОЕВА Рукет Магомедовна 1939 г.р.,  с. ГIалгIай-юрт

Это было в феврале 1944 года. В переполненных до предела вагонах, без света и воды, многие умирали от голода. Почти месяц следовали мы к неизвестному месту назначения. Во время коротких стоянок, на глухих безлюдных разъездах возле поезда хоронили умерших, Уход от вагона дальше, чем на пять метров, грозила смертью на месте. Мы жили в полуразрушенной школе. Было очень холодно, мы трое лежали одетые кто во что, на невысоком дощатом настиле. Родители не разрешали бегать по холодному полу. У нас не было не зерна не скотины, даже одежду. И ту не позволили взять. Так кто в чем был с детьми малыми на руках, влезли в подгоняемые грузовики. Моя мама сумела прихватить кукурузной муки и картошку. С каждым днем мешок становился все меньше, и не откуда было взять еду. На улице все было холодно, ни как не растаял снег. Весной еще можно было бы собирать на полях пшеницу, картошку. Но снег не таял. Наши припасы кончились, кушать нечего не было, мы плакали, родители сильно похудели. Вскоре в живых в моей семье никого не осталось. Я осталась одна. Меня приютили дальние родственники, которые жили неподалеку от нас. Пришла долгожданная весна. Мы с ингушскими детьми пошли в лес за ягодами. Я заблудилась, отстала от детей, уже темнело. Я увидела несколько щенят в яме и полезла туда поиграться с ними,  вскоре пришла собака. Облизав меня, она легла спать. Я тоже легла сними спать, прижавшись к ним ближе. Меня в эту ночь искали мои родственники, но не нашли. На второй день они  нашли меня в яме с волчихой и волчатами. 

ЗЯЗИКОВА Хазират Сосламбековна, с. Барсуки

Рассвет. Среда. Около 5-6 часов утра, когда услышали стук в дверь. Взглянув в окошко, я увидела стоявших у ворот двоих солдат. Открыв дверь большими сапогами, вошли в дом два солдата и что-то громко, размахивая руками, говорили. Но мы их не понимали. Отец сказал, что эта та самая выселка, о которой ранее говорили люди. Лежащего в койке младшего братика один из них грубо схватил и откинул в нашу сторону. Собравшись кое- как мы последовали за солдатом. На улице сильно моросил холодный дождь. За тот промежуток, который мы прошли, время длилось так долго, что я успела обдумать то, что сказал дади. Тогда я не представляла, что эта выселка будет настолько трагичной для меня. Когда мы прибыли в Казахстан дади, устроился на работу. Проходили месяца жизнь помаленьку налаживалась. Но судьба уготовила мне злую шутку. В 1947 году у нас дома разгорелся пожар. При этом пожаре умерли мама, брат, и сестра. А из-за болезни печени умерла сестра Фасиман.

Клематов Ахмед Жалбердович 1920 г.р., с. Галашки

Нас выслали, как и всех ингушей, 23 февраля 1944г. Семья была большая, с собой взять ничего не удалось. Большинство людей умирало по дороге. Из хоронить не удавалось, как поезд останавливался, их бросали, как ненужную вещь, прямо в снег, т.к. везти труп не разрешали. Дедушка с бабушкой умерли там. Семья голодала, как и все остальные семьи. Везли в товарных вагонах, где когда-то содержали скот. В одном элероне поместили 110-120 семей. Стояла «Буржуйка» от неё шло мало тепла. Со всех сторон доносились крики, дети плакали, собаки лаяли. Все наше имущество осталось там. Болели тифом. Вернулись мы на Родину в 1957 году.

КОСТОЕВ Алаудин Хасанович  с. Экажево

 До выселения была семья из девяти человек. Утром 1944 г. 23 февраля, как и всех ингушей, моя семья была выслана в Казахстан, в Кустанайскую область ст. Кайбагур разъезд 76. Там умерли бабушка, четверо сестер и два брата. По дороге в Казахстан люди пережили все, голод, холод. В одном вагоне ютилось по 15-16 семей, кушать было нечего, многие болели, умирали, трупов выбрасывали, закапывали в снег. В середине марта 1944 года мы прибыли на место назначения. В  первые  же месяцы выселения, от голода, холода и болезней погибло много людей. Опухшие от голода, больные тифом и другими болезнями люди вынуждены были, чтобы не попасть на каторгу, оставлять не захороненными тела мертвых детей и близких и идти на работу. Вымирали целые семьи, не унизивши себя попрошайничеством.  Я хорошо помню как за колоски, подобранные на скошенном поле, арестовывали. Каждую неделю спецпереселенцам надлежало являться в комендатуру, в любую погоду. Выходит за пределы станции без специального разрешения запрещалось. Нарушение запрета каралась жестоко; от трех до десяти лет тюрьмы. В 1957 году 23 ноября мы приехали домой в с. Экажево, там мы прожили  год,  потом переехали в Гази-юрт. Женился 1961 году, второй раз, так как моя первая жена умерла в Казахстане.

ЛАТЫРОВ Инал Хасоевич 1937 г. р,  с. Яндаре

В 6 часов утра к нам в окно постучались. Мать выглянула в окно, увидев солдат, она испугалась и разбудила отца. Отец зашел в дом, оделся и ушел в клуб, где собирались все мужчины. Их сажали на телеги и отвозили к месту отправки и первыми сажали в телячьи вагоны. Спустя некоторое время нас тоже увезли к месту отправки, загрузили в вагоны, закрыли двери, и поезд тронулся. Все были в недоумении, куда и зачем нас везут. После первой остановки в Волгограде мы узнали, что нас переселяют под предлогом, что мы являемся врагами народа. В дороге начали болеть люди разными болезнями. Холод, голод, теснота, давка. На остановках открывались двери,  и при свете я видел много умерших людей. Солдаты сбрасывали трупы и оставляли их у рельсов. Кто-то давал солдатам что-нибудь ценное, и им позволяли захоронить родственников достойно. После прибытия на место под надзором солдат нас стали развозить по домам местных жителей, которые должны были освободить одну комнату по приказу властей. Летом переехали в землянку. На нашу семью государство выделило одного теленка, которого мы тут же съели, чтобы не умереть с голоду. Питались всем, что можно было собрать и достать на полях колхозов. Люди, истощенные в пути, умирали целыми семьями от голода, холода и от Тифа, который уносил тысячи жизней. Я потерял мать и сестру в 1946 г.  и брата в 1947г. Мы похоронили их на мусульманском кладбище в с. Аникино. В мае 1957 года мы приехали на Родину в с. Яндаре, где начали все с нуля.

МАЛЬСАГОВА Марем Умалатовна, с. Альтиево

Я, Мальсагова Марем Умалатовна, 1935 года, была репрессирована в 1944 году в Казахстан ст. Тобол. Нас в семье было 12 человек родители, 5 сестер и 4 брата, из них вернулись только 8 человек. Мать-Хадишат и трех братьев похоронили в Сибири. В Казахстане мы жили в ст. Тобол, жизнь была очень тяжелой, люди болели, голодали. От тифа у нас умерла мать, сестра и три брата. Больнее всего было терять родных людей, а холод и голод можно было пережить. Жилось нам очень трудно, после того, как дома было оставлено, все, что было нажито за долгие годы. Из нашей семьи работали я,  отец и старший брат, заработок был мизерный нам еле- еле хватало на еду. Так мы прожили долгие 13 лет.  Вернулась я домой вместе с мужем 1957 году в село Али-юрт, откуда он был выселен.

МАХЛОЕВ Микаил Ибрагимович, с. Галашки

Ранним утром 23 февраля невдалеке послышались голоса. Я обернулся, увидел огоньки папирос. Громко переговариваясь ко мне, подошли солдаты, и сказали, чтобы я за полчаса со своей семьей быстро собрался. Не успел я что-то сказать, как они пошли по соседям. Мы собрали некоторые вещи, и вышли во двор. Не прошло и полчаса как нас всех как скотину погнали на станцию, этот день я не забуду никогда. А там нас ждали вагоны, если их можно назвать вагонами. На посадку, по вагонам, быстрей зашумели солдаты. Мне было очень больно, и стыдно за нас. Навзрыд плакали дети, крики гам. В вагоне кроме нашей семьи было еще 4 семьи. Потянулись длинные  дни,  сменяемые длинными ночами. Изголодавшиеся, больше недели намывшиеся люди спали не раздеваясь. И все же самым страшным был не холод, и не бесхлебье, страшно было то, что в вагонах завелись вши. На остановках распродавали, захваченное из дому, на вырученные деньги добывали хлеб. Все чаще на остановках вагоны обходили солдаты, допытывались, нет ли больных. Найдя снимали с поезда, и пропадал человек. И больных стали прятать. По дороге у нас умер сын, Бекхан ему было всего 11 месяцев, и дочь Хава ей было 2 года. И спустя 3 года дочка Фасиман. А старшей  дочери Пятимат было 16 лет, когда она умерла (1949 г.) Жили мы в то время очень  трудно. Но мы прошли эту трудную незабываемую дорогу. Аллах милостив. Я прошу у Аллаха, чтобы мой народ больше не увидел такого чудовища. Мира и процветание моему народу!

ОЗДОЕВ Алихан Магомедович 1941 г. р., с. Альтиево

В момент выселения мне было всего лишь три года. Все, что я помню, нам рассказывала мать. Была среда, когда моих родителей разбудил страшный стук в окно. Солдаты быстро заставили захватить кое-что из еды и вещей и повезли на станцию, там, на перроне толпились люди. В каждый вагон загоняли, как скот, по нескольку десятков семей. В вагонах было холодно, продувало со всех сторон, в углу стояла одна печь и немного соломы. Поезд останавливали  и открывали только для того, чтобы выбросить трупы. В Казахстане были сильные морозы, делились тем, что смогли захватить с собой. По прибытии нас ждали запряженные сани и НКВДэдешники, которые расселяли по фермам и клубам. Первые 3-4 года было очень трудно, невыносимо даже бывает вспоминать иной раз. Самое приятное за эти 13 лет это новость, разрешающая  вернуться на свои родные земли. В 1957 году мы все, кто остался в живых, вернулись на Родину.

СУЛТЫГОВА Роза Рамазановна 1938 г.р., с. Экажево

Из рассказа матери помню, что отца забрали вечером, а утром солдаты приказали собраться в дорогу. Моя мать начала заполнять мешок кукурузой, а солдат отнял его и стал выгонять нас. Тут вошел офицер, такой благородный, поругал солдата и приказал им помочь нам собраться, одни наполняли мешки, другие одевали нас. Посадили нас в машину и повезли в Назрань. Много людей умерло по дороге. Нас поселили в одну русскую семью, через некоторое время они переехали, оставив нам свой дом. В 1946 году заболев тифом, умерла наша бабушка, в том же году умер мой брат Бембулат, спустя год умер второй брат Камбулат. В 1948 году заболел наш отец, попросив мать купить курицу. Как только она вышла, отец скончался, а через 5 дней умер мой младший брат Магомед, ему было 4 года. Мать рассказывала, что братик потерял мамин наперсток, и она долго не могла его найти, а нашла его после его смерти. Похоронив их там, мы переехали в г. Караганда. Там и жили с матерью до возвращения на Родину.

Тумгоев Вагап Гинезович г. р., 1924, с. Базоркино

Ранним утором 23 февраля 1944 г. на всех площадях и на окраинах селений на горцев были наведены автоматы и пулемёты, обыскивали и отправляли на железнодорожную станцию. Затем начиналась вторая часть «сценария»:  во все дворы заходили солдаты вооружённые автоматами, во главе с офицерами или сержантами, которые давали на сборы 10-15 минут. За проявление недовольства расстрел, за попытку к бегству – расстрел; За неправильно понятый приказ — расстрел. Города, сёла, дороги были забиты солдатами. Видимо Сталин и Берия придавали выселению более чем серьёзное значение. Большинство людей погибло от голода, предпочитая смерть унижениям. Тысячи женщин и девушек погибли ещё в пути, не переступив скромности и горского этикета. Не взирая на смертельную опасность, мы выражали свою боль об утратах, о постигшем горе, о потерянной Родине в песнях.

ХАЛУХАЕВА Зали Гудиевна  1931 г.р., с. Насыр-Корт

В 5 часов утра 23 февраля забрали отца, сказали: иди в школу на собрание. Часов в 8-9 пришли 2 солдата. Они сказали маме (моя мама русская, ее звали Наташа). «Ты русская можешь остаться с детьми здесь». Но мама сказала, что она вышла замуж за ингуша и разделит его судьбу вместе с 8 детьми, которых от него родила. Солдаты посоветовали ей вместо швейной машинки,  которую она хотела взять, взять побольше кукурузной муки. Мама освободила наволочки и наперники и насыпала муки, взяла сыр, масло. Их собрали на большом дворе в селе, затем погрузили в машины и отвезли в Назрань на поезд. По дороге много людей умерло, их выносили на снег, накрывали чем-нибудь и оставляли.

ЦЕЧОЕВ Саварбек Султанович 1941 г. р., с. Али-Юрт

Дни депортации нашего народа сам не помню, а наслышан от матери. Хотя и ходили слухи о выселении, но никто не хотел им верить. Но этот черный день настал. Ни одно поколение, я думаю, этот день не забудет. Мужчин забрали под предлогом, что проводится собрание,  а потом солдаты собрали оставшихся в домах стариков, больных и детей и повезли на станцию в Назрань. Там все и встретились. Мать захватила собой только кукурузной муки. Так мы и поехали неизвестно куда и зачем. Старики говорили, что нас везут, чтобы утопить в океане и, что мы никогда не увидимся , все прощались друг с другом. А другие читали Коран, молились, просили простить им те грехи, которые они не совершали. На войне у нас пропал дядя, ушел добровольцем на войну, так и не вернулся. И еще у нас умер от голода один брат. В сравнении с другими семьями мы пострадали благодаря Аллаху не очень сильно.

ЧАПАНОВА Маржан Лорсовна 1914 г.р., с. Верхние Ачалуки

В среду утром 23 февраля 1944 года нас, как и многих других жителей нашей улицы, разбудил громкий стук в окна. Когда мы открыли  дверь, в дом ворвались несколько человек в военной форме с собакой. Они стали говорить, что нас как врагов народа отправляют в Сибирь. Нам дали на сборы 10 минут. Все, что попадалось под руку,  я засовывала в наволочку. Туда же положила и некоторые продукты. Везде стояли женские крики и детский плач. Люди до конца не осознавали, что происходит. Когда мы все вышли и собрались на площади, нам через переводчика объяснили, что нас как предателей и врагов народа погрузят в вагоны и повезут по местам назначения. В Сибирь и Казахстан. Мы ехали 17 суток. Все что можно съесть было давно съедено. На место мы приехали очень истощенными и больными. Люди, коренные жители, встретили нас очень враждебно. Так семья у нас была большая, взять нас к себе желающих не нашлось. Нас поселили в барак. От болезни и голода умерли два моих малолетних ребенка и два брата моего мужа. Барак был очень холодный и продувался со всех сторон. Я была вынуждена пойти на работу на завод. От холода я заработала себе болезнь ног и перенесла не одну операцию.

После смерти Сталина нам дали небольшое послабление. Мой муж Плиев Юсуп смог устроиться на хорошую работу. Постепенно мы скопили немного денег и приобрели небольшой дом. После того как разрешили вернуться домой мы остались жить в г. Фрунзе.