Ингуши и чеченцы в депортации, год 1944-й: документы свидетельствуют.
Государственный террор по отношению к целым народам, осуществлявшийся в СССР в сталинский период, получил осуждение еще в 1956 г. на закрытом заседании XX съезда КПСС. Прошло более трех десятилетий, прежде чем государство созрело для того чтобы заявить об этом открыто. В 1989 г. была принята Декларация Верховного Совета СССР «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению и обеспечении их прав». Была дана правовая и моральная оценка действиям «сталинского режима», акт переселения был признан тяжелейшим преступлением, противоречащим основам международного права. Торжеством гуманизма и подлинного демократизма в правовом поле Российского государства стал долгожданный Закон «О реабилитации репрессированных народов», принятый 26 апреля 1991 г. Верховным Советом РСФСР. Принятие Закона, отменявшего все незаконные акты, принятые в отношении репрессированных народов и закреплявшего конституционные права этих народов, в том числе, на восстановление своих национально-территориальных границ, существовавших до их антиконституционного насильственного перекраивания – это знаковое событие в новейшей истории России. Это победа права и гуманизма над произволом. Это победа всего российского общества, которое в лице своих представителей депутатов Верховного Совета, проголосовало за верховенство Конституции над «государственными соображениями», а значит за сохранение целостности Российского государства. Это победа, одержанная всеми репрессированными народами, продемонстрировавшими готовность бороться за свои конституционные права в рамках правового поля России и международного права. Закон «О реабилитации репрессированных народов» ни одним из своих пунктов не противоречит Конституции РФ, что подтверждается постановлениями Конституционного суда России. Со времени принятия Закона минуло уже почти восемнадцать лет… Между тем, в то суровое 23 февраля 1944 года все только начиналось. Люди покидали свою Родину и не знали, что их ждут впереди 13-х долгих лет выживания на чужбине, в противоборстве с холодом и голодом, в статусе бесправных спецпереселенцев. Материалы отдела спецпоселений из дел фондов бывшего НКВД СССР, ныне рассекреченные и хранящиеся в Государственном архиве РФ, содержат массу различных сведений, связанных с мероприятиями по выселению ингушей и чеченцев, их расселением в Казахстане и Киргизии, об учете и административном надзоре, о хозяйственно-бытовом и трудовом устройстве спецпереселенцев. Значительную часть этих материалов составляют различные планы, справки, донесения, доклады, докладные записки, сводки, реестры, перечни и другие документы планового и отчетного характера. В этих документах детально прописаны мероприятия по техническому обеспечению акта выселения: сколько вагонов и составов было использовано, по каким железнодорожным путям шли составы, график остановок по пути следования. Значительная часть документов содержит сведения о планах размещения населения в местах планируемого расселения, отчеты об итогах проведенных мероприятий. Сухой язык цифр, сколько, куда, когда и т.д. За каждым из перечней и сводных реестров скрываются искалеченные людские судьбы, боль невосполнимых утрат, горечь и обида от страшного несправедливого обвинения, брошенного в адрес целого народа. Кроме того, нужно отметить, что официальная переписка, в том числе, документы НКВД, на которые принято ссылаться как на «достоверный источник», репрезентируют нам взгляд на эти события лишь со стороны государственной власти, которая эти самые репрессии и осуществляла. Соответственно нужно учитывать этот фактор, и помнить о том, что многое оставалось за пределами отчетов, а приводимые в них данные по погибшим не могут считаться достоверными, поскольку есть все основания предполагать, что цифры жертв в этих отчетах значительно занижены. В тоже время, неофициальная статистика, а именно, то обстоятельство, что редкая семья ингушей и чеченцев не потеряла в период депортации кого-нибудь из близких, противоречит данным отчетов НКВД, есть свидетельства очевидцев, живых свидетелей тех событий, которые поименно называют своих погибших во время высылки от разных лишений, болезней и голода. Представляем вниманию читателей извлечения из ряда документов, касающихся событий выселения февраля 1944 г. и жизни спецпереселенцев в депортации в Казахстане и Киргизии. Это отдельные эпизоды, выделенные нами из официальной переписки, касающиеся 1944 года, первого года депортации, самого трудного для спецпереселенцев. В этот год им пришлось выживать и приспосабливаться к жизни в тяжелейших физических и морально-психологических условиях, лишенных всего, что у них было, лишенных Родины, но сохранивших свою честь и достоинство. Этих людей не смогли сломить ни сталинские лагеря, ни холод, ни голод, ни другие испытания, выпавшие на долю нашего народа. Из плана мероприятий по обеспечению специальных людских железнодорожных перевозок с Северного Кавказа (Орджоникидзевская ж.д. январь 1944 г.): «В целях обеспечения людских перевозок порожними вагонами, по согласованию с НКПС организовать в период с 23 января по 13 марта планомерное питание порожняком Орджоникидзевской железной дороги, ежедневно направляя с Южно-Донецкой дороги: с 23 января по 23 февраля по 350 крытых порожних вагонов, с 24 февраля по 28 февраля по 400 крытых порожних вагонов и с 4 по 13 марта по 100 крытых порожних вагонов и по 100 платформ. Всего для обеспечения перевозок спецконтингентов и воинских частей НКВД сформировать и отправить на Орджоникидзевскую и Северо-Кавказскую дороги 152 маршрута по 100 вагонов в каждом, общим количеством 14200 крытых вагонов и 1 тыс. платформ… <…> В соответствии с правилами технической эксплуатации и требованиями конвойной службы, людские эшелоны формировать в составе по 65 вагонов по следующей схеме: в голове поезда ставить 2 вагона-прикрытия (или 1 пульмановский), 33-й вагон отвести для конвоя, 34-й вагон – под изолятор… <…> Каждый людской вагон оборудовать воинским съемным приспособлением по норме: 14 досок для верхних нар, 1 железная печь, 1 фонарь; 3 люка закрыть наглухо, в одном люке в правой стороны по ходу поезда поставить не зарешеченную, остекленную раму. Ведра выдать только для вагонов-изоляторов и конвоя. Каждый людской вагон в пункте оборудования снабдить топливом по норме на 3 суток…» /ГАРФ. Ф. Р-9479. Оп. 1. Д. 182. Л. 40-46. *** Из списка санитарно-контрольных пунктов Главного санитарного управления НКПС по маршрутам следования эшелонов со спецпереселенцами, 8 февраля 1944 г.: «Пункты санобработки с указанием пропускной способности бань <…> ст. Тихорецкая Северо-Кавказской ж.д., баня на 100 человек в час; Сталинградская ж.д., баня на 30 человек в час; <…> Куйбышевская ж.д., баня на 500 человек в час <…>; Южно-Уральская ж.д., баня на 60 человек и изолятор пропускник на 200 человек в час <…>» и т.д. /Там же. Л. 50-51. (При этом в документах встречаются указания, что спецпереселенцы отказывались проходить санобработку и идти в бани, они якобы «не привыкли к такой гигиене». Между тем, очевидная причина отказов совместного посещения бань и санитарных пунктов, заключающаяся в культуре и воспитании северокавказских народов, не позволяющим им заниматься личной гигиеной на людях, по-видимому, осталась неизвестной для «цивилизованных» авторов докладных записок – М.К.). *** Из письма начальника Главного врачебно-санитарного управления НКПС генерал-майора медицинской службы А. Соколова руководству НКВД, 15 февраля 1944 г.: « <…> В связи с массовой перевозкой людей имело место ранее посадка в эшелоны больных, в том числе и инфекционных, что приводило к тяжелым последствиям по развитию эпидемических вспышек как в пути следования среди переселяемых спецконтингентов, так и в местах расселения их среди местного населения. В целях предупреждения указанно выше, прошу Вас дать срочное телефонное указание Вашим органам на местах: 1. Провести медицинский осмотр всех подлежащих переселению, в целях выявления больных и подозрительных на инфекционное заболевание лиц. 2. При невозможности оставления больных на месте, производить погрузку последних только в отдельный вагон, выделяя в каждый эшелон не менее одного вагона для изоляции больных. 3. В обязательном порядке требовать на каждый эшелон от территориальных органов здравоохранения сопровождающий медицинский персонал снабжать медикаментами для оказания первой помощи <…>». Резолюция от руководства НКВД: « Медосмотр не может быть произведен, т.к. 450 тысяч [человек] будут посажены в поезд в течение 6 дней <…>» /Там же. Л. 52-53. *** Из доклада руководства НКВД: « <…> прием и разгрузка эшелонов со спецпереселенцами чеченцами и ингушами в Казахстан и Киргизию закончены. По состоянию на 21 марта 1944 г. в Казахскую ССР и Киргизскую ССР прибыло и разгружено 180 эшелонов с общей численностью 494456 человек, в том числе: в Казахскую ССР прибыло и разгружено 147 эшелонов, в составе 405941 человек, в Киргизскую ССР – 33 эшелона в составе 88515 человек <…>» /Там же. Л. 231-231 об. *** Из докладной записки Л. Берия на имя И. Сталина, В. Молотова, июль 1944 г.: « <…> Среди работников партийного и советского аппарата Казахской ССР не было правильного понимания нужности задачи по хозяйственному и трудовому устройству спецпереселенцев с Северного Кавказа <…>. Спецпереселенческие семьи, расселенные в колхозах, в члены сельхозартелей не принимались и их трудовое использование было организовано неудовлетворительно. Спецпереселенцы, расселенные в совхозах и переданные в промышленные предприятия, привлекались для работы на производство слабо. Хозяйственное и бытовое устройство спецпереселенческих семей (обеспечение питанием, жилищами, наделение приусадебными участками и т.д.) проходило неудовлетворительно. <…> В результате недоедания участились случаи истощения, опухания от голода и смерти, в особенности среди людей престарелого возраста и детей. <…> В связи с имеющимся наличием среди спецпереселенцев большого количества беспризорных детей, органами НКВД проводится работа по выявлению и сбору беспризорных детей, и устройству их в детские трудовые воспитательные колонии НКВД. Всего собрано 1268 детей <…>». /Там же. Д. 183. Л. 53-56. *** Из докладной записки от 8 мая 1944 г. «О ходе хозяйственного и трудового устройства и настроениях среди спецпереселенцев по областям Киргизской ССР»: « <…> С момента прибытия спецпереселенцев по 1 мая с.г. последними подано большое количество заявлений на розыск своих членов семей, близких и дальних родственников. <…> Работа по воссоединению семей спецпереселенцев затрудняется тем обстоятельством, что областные отделения спецпоселений не ведут картотек. Установление местожительства разыскиваемых спецпереселенцев по представленным Райспецкомендатурами спискам ввиду отсутствия алфавитных книг персонального учета является крайне затруднительным. Вследствие чего воссоединение разрозненных в процессе выселения семей значительно затягивается и в ряде случаев служит поводом для отрицательных настроений спецпереселенцев и фактом нарушения режима: самовольных отлучек и побегов <…>. Весьма остро стоит вопрос питания. Привезенные с собой продукты спецпереселенцы уже израсходовали, часть из них вообще ничего не имели. Выделенная им норма муки 3380 гр. и крупы 1670 гр. в месяц явно не достаточно, да и эти продукты по вине местных руководителей не всегда получают во время <…>. На местах расселения колхозы выделить дополнительного питания не имеют возможности, в результате чего спецпереселенцы голодают и истощаются. Есть случаи смертности и отеков от голода. Такое положение сказывается на настроении, а также производительности труда, по данным спецкомендатур более 50 % работающих не выполняют нормы из-за истощения, а некоторая часть по той же причине вообще не работает. На почве ощущаемого недостатка питания среди спецпереселенцев имеют место отрицательные проявления, так например за 120-ю подписями от спецпереселенцев, расселенных в Панфиловском районе, в котором указывается на ненормальное питание, в результате чего они голодают и указывают конкретные случаи смертности от истощения. В этом заявлении спецпереселенцы просят о выдаче им скота, взамен оставленного при выселении, а также увеличении норм выдаваемых продуктов. Наблюдаются случаи, когда спецпереселенцы употребляют в пищу траву и всякие коренья. На почве недостатка питания увеличивается воровство, в основном мелкое: кур, зерна, свеклы, а также есть случаи скотокрадства <…>». /Там же. Л. 60-65. *** Из докладной записки о положении спецпереселенцев в Киргизской ССР, май 1944 г.: «Материально-бытовые условия большинства спецпереселенцев тяжелые. Работающие на стройках и в колхозах не обеспечиваются необходимыми инструментами, вследствие чего производительность труда спецпереселенцев низка и заработки мизерны. Во вновь созданном для спецпереселенцев поселке, работающих на стройках, проводимых трестом «Киргизстрой», где размещено около 400 человек, не созданы даже элементарные условия для удовлетворения самых минимальных потребностей. Люди размещены в необорудованных брезентовых палатках, без скамеек, столов и топчанов. Живущие в этих палатках спят на голом земляном полу. Питьевой воды вблизи нет. Из находящейся невдалеке водопроводной колонки Сельхозинститута, спецпереселенцам запрещено брать воду, вследствие чего они вынуждены пользоваться водой из отстойных ям и луж. Медицинская помощь отсутствует, заболевшие от здоровых не изолируются <…>» /Там же. Л. 72. *** Из докладной записки руководству НКВД от 22 июня 1944 г.: « В Южно-Казахстанской области спецпереселенцы с Северного Кавказа расселены в 16 районах. Всего было расселено 12583 семьи, общей численностью 52266 человек. За прошедший период количество семей осталось без изменений, в численности же спецпереселенцев, вследствие смертности среди них, новой рождаемости, побегов, арестов, выбытия на соединение с семьями в другие области, а также прибытия из других областей – произошли изменения. В общем итоге численность их уменьшилась на 2452 человека <…> чечено-ингушей уменьшилось на 913 человек. В данное время находится их в области 5237 семей, численностью 22913 человек <…>. Все те ненормальности, которые были допущены в трудоустройстве спецпереселенцев явились основной и главной причиной заболевания и смертности среди них. Больше всего пострадали от этого чечено-ингуши. Со времени расселения по 15 июня 1944 года в области умерло чеченцев и ингушей 668 человек. Из них детей 331, взрослых трудоспособного возраста 107, стариков 250. Причины смертности: от истощения 139, от тифа и дизентерии 295, по другим причинам 234. <…> Установлены многочисленные факты провокации и необоснованных обвинений спецпереселенцев в том, что будто бы значительная часть их занимается уголовной преступностью <…>. Уголовная преступность в области большая, но приписывать ее спецпереселенцам нельзя. Не исключена возможность, что среди не раскрытых преступлений имеются и совершенные спецпереселенцами, но это только предположение <…>» /Там же. Л. 213-221 об. *** Из спецсообщения «О настроениях и поведении спецпереселенцев с Северного Кавказа», 10 апреля 1944 г.: « В колхозе «Большевик» Джетыгаринского района Кустанайской области при вселении в квартиру к колхознице Ляшко, спецпереселенец Горянов Султан, по национальности ингуш, выбросил портрет товарища Сталина, заявив: «Этот портрет нас хлебом кормить не будет» /Там же. Л. 240 об. *** Из доклада руководству НКВД, июнь 1944 г.: « <…> В связи с тем, что подавляющее большинство чеченцев, ингушей, карачаевцев и балкарцев, особенно женщины и дети, одеты исключительно плохо, ходят в тряпье, а дети почти голые, необходима срочная помощь в обеспечении спецпереселенцев одеждою хотя бы в минимальных размерах. Суровая зима в большинстве областей Казахстана и отсутствие у спецпереселенцев одежды приведут к нежелательным последствиям <…> /Там же. Л. 290. *** Из доклада руководству НКВД, о работе среди спецпереселенцев с Северного Кавказа, июль 1944 г.: «<…> С момента расселения спецпереселенцев с Северного Кавказа в Казахской ССР всего совершили побеги и самовольно оставили места расселения 1933 человека, из них разыскано и задержано 1059 <…>. Для окончательной ликвидации побегов спецпереселенцев, а также самовольного оставления ими мест поселения и для соблюдения спецпереселенцами установленного режима, наряду с арестами, проведением общих собраний на которых разъяснили спецпереселенцам порядок режима с объявлением под расписку каждому спецпереселенцу о том, что за побеги и нарушения режима виновные будут привлекаться к уголовной ответственности, в местах их расселения созданы из местного населения группы содействия спецкомендатурам НКВД и установлена круговая порука среди спецпереселенцев по десятидворкам. Во главе десятидворок назначены старейшины родов, религиозные и другие авторитеты <…>» /Там же. Л. 295. М. Картоев, руководитель Госархива Ингушетии